Торжество Православия

Протоиерей Николай Артемов

В первое воскресение Великого поста св. Церковь празднует Торжество Православия. Оно знаменуется на приходах повсеместным Молебном об обращении заблудших и отступивших от православной веры. Но в кафедральных соборах, где полнота Церкви раскрывается в епископском служении, сверх того совершается и Чин православия. В основе этого чина лежит событие 9-го века. В 842 г. Церковь праздновала окончательную победу над иконоборческой ересью, осужденную уже в 787 г. седьмым Вселенским собором. Но само Торжество православия, включая в себя все предшествовавшие соборы, приобрело значение завершительной победы над всеми ересями.

В начале Чина православия на середину храма выносятся многочисленные иконы, а в конце народ подходит для целования икон, исповедуя этим иконопочитание как органическую часть православия.

Чин начинается псалмом 74. Там сказано "яко Бог судия есть", и люди призываются не гордиться своим разумом. Церковь молит Господа о том, чтобы Он соблюл ее невредиму и непребориму от ересей и суеверий, утишил раздирание Церкви, производимое нетвердым стоянием в Христовой истине, обратил отступивших к познанию Истины и причислил ко избранному стаду Своему, чтобы Он просветил светом Своего богоразумия мысли тех. кто помрачен неверием, верных же укрепил в непоколебимом правоверии. После пения благодарственных тропарей Апостол призывает нас:

"Умоляю вас. братия, остерегайтесь производящих разделения и соблазны, вопреки учению, которому вы научились, и уклоняйтесь от них" – от тех. кто “ласкательством и красноречием обольщают сердца простодушных", и заключает: „Ваша покорность вере всем известна: посему радуюсь за вас. но желаю, чтобы вы были мудры на добро и просты на зло. Бог же мира сокрушит сатану под ногами вашими вскоре. Благодать Господа нашего Иисуса Христа с вами! Аминь (Рим. 16. 17-20). В Евангелии Сам Господь говорит, что нет воли Отца вашего небесного, чтобы погиб один из малых сих". Он показывает заботу Сына Человеческого о "заблудшей овце", а затем говорит, что в случае согрешения надо обличить наедине, а если это не приведет к исправлению – при свидетеле, одном или двух.

„Если же не послушает их. скажи церкви: а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь". Здесь не то легкомысленное осуждение, которое в наши дни встречается часто, и которым – к скорби Церкви – люди сами себя отлучают от церковного общения в угоду своим страстям, подозрительности. недовольству и т.п. Нет! Здесь ответственность: "Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе" (Мф. 18. 10-18).

После этого чтения Церковь молится да царствует в сердцах наших истинная любовь, и архиерей читает молитву благодарственную о человеколюбии Господа, руководствующего Церковью. „Но видяще многих поползновения, – продолжает он – прилежно Тя. всеблагий Господи молим: призри на Церковь Твою и виждь. яко Твое спасительное благовестие аще и радостно прияхом. но терние суеты и страстей творит оное (благовестие) в некиих малоплодно, в некиих же безплодно" – напоминая нам этими словами притчу о Сеятеле (Мф. 13. 3). Именно в недостатке нашей собственной готовности к подлинно церковному духовному подвигу заключается причина развития соблазнов, расколов и ересей, причина того, что люди ”безверием противяшися евангельской Твоей истине, отступают от достояния Твоего, отревают Твою благодать и повергают себе суду Твоего пресвятаго слова". Никто пусть не превозносится своей верой. Действие безверия в мире вокруг нас судит нас как соучастников духовного охлаждения. Это сознание должно укрепить нас в стремлении к действенной вере и подвигнуть к самому горячему молению:

"Премилосердый и всесильный, не до конца гневайся Господи! буди милостив, молит Тя Твоя Церковь, представляющи Тебе начальника и совершителя спасения нашего Иисуса Христа, буди милостив нам. укрепи нас в правоверии силою Твоею, заблуждающым же просвети разумные очи светом Твоим божественным, да уразумеют твою истину; умягчи их ожесточение и отверзи слухи (способность услышать) да познают глас Твой и обратятся к Тебе Спасителю нашему. Исправи. Господи, иных (некоторых из нас) развращение и жизнь несогласную христианскому благочестию; сотвори, да вси свято и непорочно поживем, и тако спасительная вера укоренится и плодоносна в сердцах наших пребудет".

Плодоношение веры невозможно без нашего исправления, без нашего врастания в спасительный подвиг по Христовым заповедям. Архиерей от имени всей Церкви испрашивает у Господа для пастырей ревнование об обращении неверных и заблуждающихся – "да тако (любовью Христова благовестил) вси руководими достигнем, идеже совершение веры, исполнение надежды и истинная любовь". В отличие от скоропоспешных требований внешнего благоустройства, так часто приводящих лишь к осуждению друг друга. Церковь знает, что путь восхождения в любви не просто внешнее улучшение земных отношений, а истинен лишь тогда, если раскрывает глубину личностного общения в Боге и всецело устремлен к бесконечной полноте Царствия Божия, куда Церковь теперь и обращает молитвенный взор как к цели: "и тамо с лики чистейших небесных сил прославим Тебе. Господа нашего. Отца, и Сына, и Святаго Духа. во веки веков. Аминь".

Исповедуя "Кто Бог велий, яко Бог наш. Ты еси Бог творяй чудеса един", протодиакон возглашает словами из апостольских посланий, что дело Божие, засвидетельствовано чудесами и возвещено праотцами, пророками, и Апостолами: это – откровение небесных таинств, созидание Церкви и в ней спасения человечества. В кратких словах перед нами открывается вся история человечества в свете Божиего промышления и благоволения: „Сей Бог наш, промышляя и утверждая возлюбленное Свое достояние, Святую Церковь, праотцев отпадших утешая неложным Своим словом, еще в рай основание ей (Церкви) положи(л); сей Бог наш, руководствуя ко оному спасительному обетованию. не несвидетельствована Себе остави(л)..."Руководствуя! На языке Библии, живом и непосредственном, мы должны разуметь это дословно, то есть ощутить крепкую руку Самого Бога. Который "водствуя" ведет по Своему – пусть тернистому – но истинному пути. Как сказано: "рукою крепкою вывел вас Господь" (Исход 13.3) или поется в псалме "рукою крепкою и мышцею высокою" (Пс. 135.12)!

Путь Божий в своей непоколебимости однозначен. Он историчен. Этот укорененный в человеческой истории путь мощно говорит о Церкви. как подлинном деле Божием, уводя нас прочь ото всяких суемудренных, внешних представлений о Церкви. "Сему спасительному откровению последующе, сего благовестил держащеся. Веруем во единаго Бога Отца. Вседержителя...".

Вот Он – действительный Бог-Спаситель. Бог-Любовь. Бог-Ревнитель (Исх. 20. 5: 34.14. Наум 1.2). а не какое-то приспособленное к нашим потребностям, удобное представление о Боге. Апостол Павел, вспоминая слова Писания: "Господь будет судить народ Свой", говорит: "Страшно впасть в руки Бога живаго!" (Евр. 10.31)

Любовь Христова обосновывает истинную веру и границы ее, без которых соблазнители малых сих увлекают прочь от Отца небесного и в погибель. Об этом сказал Господь: "А кто соблазнит одного от малых сих. верующих в Меня. тому лучше было бы. если бы повесили ему жерновный камень на шею и бросили его в море. И если соблазняет тебя рука твоя, отсеки ее" и т.д. (Мк. 9. 42-50). Ради этого Церковь после исповедания веры подтверждает:

"Сия вера апостольская, сия вера отеческая, сия вера православная, сия вера вселенную утверди. Еще же соборы святых Отец, и их предания и писания божественному откровению согласная, приемлем и утверждаем..." Опять же: Церковь не всякое слово свв. Отцов отдельно взятое принимает, но некоторые мнения, считая частными, отводит и исправляет. Таким образом, сказанное у свв. Отцов в разных творениях тоже подлежит церковному разумению, в которое мы призваны так же врастать как и в церковное толкование Библии и в живое церковное восприятие богослужений.

"Священному Писанию последующе и первенствующий (первоначальной) Церкве преданий держащеся"(поскольку далеко не все записано). Церковь прославляя тех, кто подвизался за Божественное откровение, одновременно отвергает тех. кто не обратился к "ожидавшему их обращения и раскаяния Господу". Кто же это?

Вкратце определяются те соблазны, которым нет места в Церкви Христовой, и которые всякий верующий православно должен отсекать от себя

• Отрицание бытия Божия: утверждение, что мир сей самобытен и нет промысла Божия, а царит случайность событий.

• Отрицание, что Бог есть Дух: всякого рода низведение Бога в материю или утверждение, что Бог не праведен, не милосерд, не премудр, не всеведущ и подобные хуления.

• Отрицание того, что Сын Божий единосущен и равночестен Отцу, то же самое и в отношении Духа Святого, или утверждение, что Отец. Сын. и Святой Дух не единый Бог.

• Отрицание необходимости для нашего спасения пришествия Сына Божия во плоти, его вольного страдания, смерти и воскресения.

• Неприятие того, что проповеданное в Евангелии искупление единственное средство к оправданию пред Богом.

• Дерзкое утверждение, что Пречистая Дева Мария не была Девой прежде рождения Христа, во время рождения и после рождения Его.

• Неверие в то. что Сам Дух Святой умудрял пророков и Апостолов, и Сам через них возвестил истинный путь к вечному спасению, утверждая это и чудесами. Неверие в то. что тот же самый Дух Святой живет в сердцах верных и истинных христиан и поучает, наставляет их на всякую истину.

• Отрицание бессмертия души, конца мира, будущего суда, и существования венного вознаграждения за добро на небесах и, вместе с тем, осуждения за грехи.

• Отрицание Святых таинств, содержимых Церковью Христовой.

• Отвержение Соборов и преданий свв. Отцов, которые согласны Божественному откровению и которые хранит православная соборная Церковь.

• Мысль о том. что православные государи возводятся на престол без Божиего благоволения на то, что при помазании не изливаются дарования Святого Духа для несения этой великой ответственности звания, и как следствие этой мысли впадение в бунт и измену.

• Утверждение, что святые иконы суть идолы, которое хульно, потому что Церковь предлагает их к воспоминанию дел Божиих и Его угодников ради возбуждения в тех, кто взирает на иконы, желания к подражанию и благочестивой жизни.

• Теософские и прочие пребезумные учения, что Господь наш Иисус Христос не один раз сошел на землю и воплотился, а многократно воплощался.

• Отрицание, что Единородный Сын Божий есть истинная Премудрость Отца и поиски некой иной Премудрости (Софии) вопреки Божественному Писанию.

• Масонство, оккультизм, спиритизм, чародейство и всякого рода попыткам узнать будущее. в которых выражается на самом деле неверие в единого Бога и нежелание предавать свою жизнь в Его руки со смирением, и которыми на деле призываются бесы и человек впадает в почитание бесов.

• Мысль, в которой на самом деле заключается нападение на Церковь Христову, что якобы Церковь Христова разделена на ветви, различающиеся и учением и жизнью, и утверждение что нет видимой Церкви, а она еще только должна в будущем соединиться из различных ветвей. расколов и иноверий; неразличение истинных в Церкви священства и таинств от еретических с утверждением, что последние достаточны для спасения; и мнение, что в таком смешении заключается братская христианская любовь.

В заключение отвергаются и все отступившие от Церкви Христовой гонители, поднявшие руки на Помазанника Божия, убивающие священнослужителей, попирающие святыни и разрушающие храмы Божии, мучающие братий наших и осквернившие отечество наше.

Напротив, всем подвизавшимся о православии словом и учением, писаниями и страданиями и богоугодной жизнью провозглашается "вечная память". Здесь называются поименно несколько греческих благочестивых правителей и ряд российских, начиная со свв. Владимира и Ольги, а также выдающиеся защитники Православия, как святые Афанасий Великий (1-й Всел.Соб.), Василий Великий. Григорий Богослов и Иоанн Златоуст, подвизавшиеся до и после 2-го Вселенского Собора. Кирилл Александрийский, имя которого связано с 3-м. 4-м и 5-м Вселенскими Соборами, выявившими монофизитскую ересь. Максим Исповедник, страдавший двадцать лет в борьбе с монофелитской ересью, которая после его смерти была осуждена на 6-м Вселенском Соборе, патриархи Тарасий и Мефодий, которые положили конец иконоборческой ереси, и, наконец. Марк Ефесский, защитивший Православие от ложной унии, заключенной было во Флоренции в 1439 г.

Это единственный случай, когда провозглашается "вечная память" уже прославленным святым. Ведь "вечная память" в последний раз провозглашается на последней панихиде до прославления святого. Этот малый штрих говорит о весьма многом: рядом и воедино стоят прославленные святые и другие, непрославленные православные архиереи, правители, павшие за православную веру и вообще "все православные христиане в истинной вере и благочестии и в надежде воскресения скончавшиеся". Это говорит о таком понимании святости и спасения в Церкви Святой, которое почему-то стало непривычным.

Под влиянием неправославных учений святость смешивается с (мнимой) безгрешностью и святые нередко в обыденном сознании как бы отделены от нас. Но Церкви чуждо разделение. Церковное восприятие единого благодатного организма иное – оно проще, целостнее. Надо расстаться с внецерковными предрассудками, заслоняющими свет евангельской простоты. Не удивительно, что Чин православия вызывает недоумения. Пусть. Это хорошо. "Удобная" и "подлаженная" Церковь, которая не ставила бы нас перед проблемой, вовсе не была бы Церковью.

Церковь не дает покоя "духу мира сего". Она и вырывает нас из губительного сна безразличия. А "дух мира сего" противится как может: извращает понятия церковные, ему неподвластные. влагая в них иной смысл. Церковь всегда в борении. Когда исповедуется вера по-церковному, то мы как члены Церкви сами оказываемся на острие ножа, участвуем в этом внутреннем борении. Мир постоянно бросает вызов Церкви, но вот Церковь отвечает "мирскому мудрованию". как бы принимая этот вызов. И каждый из нас оказывается перед выбором, принять или отвергнуть выросший в Церкви и преданный нам ради нашего спасения Чин православия.

Проблема может начаться уже просто тем: зачем такое богослужение в добавление к и без того уже длительному богослужению? Зачем столь много провозглашений “вечной памяти" и еще многолетствий, завершающихся длинной благодарственной песнью Св. Амвросия Медиоланского (4-й век)? Зачем целовать такое количество икон посреди храма собранных? Зачем вообще такая резкая форма постановки вопроса? Почему нет спасения вне Церкви и зачем эти обидные слова "ересь" и "анафема"? Нельзя ли жить мирно, спокойно в любви? Ведь все это не свойственно духу современности! И наконец обвинение: здесь нет христианской любви! Христос любил всех...

Ответишь ли на все. что здесь может всколыхнуться?

Церковь понимает слово спасение не юридически (не как снятие "наказания" за "преступление" и не как внешнюю "справедливую плату" за какое-то количество "заслуг"), а как полноту общения в Боге-Троице, в богочеловеческом организме Церкви Христовой. Человек, причисляющий себя к организации, отвергающей троичного Бога, или изменившей учение о Троице, тем самым лишает себя сам полноты этого общения. Ведь если часто случается, что человек исповедует Троицу на словах, но не живет в Ней. то попросту невозможно жить в Троице и не исповедовать Ее. не знать Ее вовсе или же мыслить о Ней искаженно! Однако, этот человек, если спросишь его. ведь и не претендует называться православным. В лучшем случае он поинтересуется узнать, что такое Православие.

Церковь и не унижает такого человека. Она лишь призывает всех к серьезному размышлению о важнейших вопросах жизни, смерти и воскресения (в которых личные обиды также неуместны, как насилие). А своих чад призывает беречься от потери той драгоценности, которая им вручена: возможности спасения.Чувство любви и симпатии к людям, не находящимся в Православной Церкви, должно нас скорее подвигать на чистую жизнь и сознательное исповедание, чтобы и они увидели ценность Православия, а не затушевывать суть нашей веры. Ложной боязливостью мы и себя самих лишаем света Христова и других ничем не обогатим. Это в лучшем случае, а в худшем мы своим маловерием можем другого ввергнуть в неверие. Нет пользы в этом ни нам ни другим.

Подлинно, в православии – как византийском так и российском – относились с уважением к иноверцам, хотя и желали присоединения их к Церкви. Тут не просто "толерантность", а больше: глубокое сознание внутренней ценности человека. православное чувство подлинности, из которого вытекает, что к любви Божией можно привлечь только собственным жизненным подвигом – жертвенной любовью, а не внешними приемами. (Этот искренний подход приводит почему-то опять-таки к упрекам: Церковь-де недостаточно миссионерствует.)

Но как же понимать тогда утверждение, что "вне Церкви нет спасения", касательно загробной жизни? Это интересует многих и многими понимается опять-таки под влиянием ложных учений в юридическом духе совсем нецерковно. Православие же говорит о том. что для всего человечества "разрушена стена ада: сошествие Христово во ад и проповедь Его там сделали возможным переход из него в рай, то есть из мучительного состояния в блаженное. Каким образом? Через, хотя бы и посмертное, усвоение проповеди Христовой. Язычники, не знающие на земле о Христе, в том же положении, как ветхозаветное человечество. Им доступны добродетели. подсказанные совестью. Но христианское совершенствование им недоступно. В отношении загробной судьбы они тоже уподобляются ветхозаветным людям. Те узнали Христа уже после смерти и получили возможность выйти с Ним вместе из ада. Эти тоже, уже после смерти, узнавая Христа, или отзываются на Его проповедь и соединяются с Церковью, или озлобляются и предаются мучениям.

Но как же согласовать высказанные мысли с учением Св. Отцов о невозможности спасения вне Церкви? Очень просто.

Во-первых, самое спасение надо понимать шире, чем просто получение награды за добродетельную жизнь. Спасение на христианском языке значит совершенствование с помощью благодати Св. Духа. Этого вне Церкви нет.

Во-вторых, достижение блаженства вне Церкви высказанными мыслями не допускается. ибо непременным условием для него ставится хотя бы и посмертное, но соединение с Церковью.

Но как же грозные свидетельства Св. Отцов относительно судьбы еретиков и раскольников? Эти свидетельства, конечно, прежде всего относятся к тем. кто на земле враждовал с Церковью, то есть боролся со Христом, разрывая Его нешвенный хитон. Но и теплохладному еретику тоже не легко соединиться с Церковью. Дело в том, что если совершенствование и возможно в некоторой степени после смерти (конечно только до Страшного Суда), то все же посмертное нравственное состояние является лишь продолжением того настроения, в котором застала человека кончина... Следовательно, даже у тех, кто прямо и сознательно не враждовал на земле с Христовой Церковью, заблуждения, в которых они жили, станут на пути к воссоединению с Церковью. Конечно, и для них. как и для язычников, добрые дела, милосердие, любовь к ближним не остаются без пользы. Они и их подготовляют к загробному присоединению к Церкви. Но искаженное еретиками нравоучение станет на пути к необходимому для присоединения к Церкви покаянию, а самые добрые дела могут оказаться таковыми лишь по внешности, на самом же деле не приносящими душе никакой пользы...[1]

Вот почему Церковь предостерегает своих чад от искажений веры православной, и почему должно свидетельствовать перед всем миром о полноте верности Христу, каковы, например, дела милосердия без настоящей любви к страждущим, сделанные ради "заслуги"· перед Богом, или еще хуже, из суетного тщеславия. Искажение догматов отзывается и на нравственных принципах и. следовательно, может сделать дела благотворения нас очищающими, а затемняющими.[2]

Церковь свидетельствует об Истине всей своей молитвенной жизнью – Духом Святым. Поэтому на всякой Литургии возглашение “Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы. Отца, и Сына, и Святаго Духа. Троицу единосущную и нераздельную" говорит о том же. что и Чин православия. Возможно, теплохладному слушателю легче пройти мимо значения этих огненных слов, чем когда в центр храма выносятся иконы и – хотя и в сжатой форме – но вещи называются своими именами. Однако, пусть эти люди задумаются о своем чувстве неловкости, о неудобстве раз в году остаться лишний час в храме ради Чина православия. Ведь Чин православия раскрывает то. что дано в этом литургическом исповедании. Если пора вычеркивать Чин православия, то надо убрать и Символ веры из Литургии. А заодно перечеркнуть всю Литургию. которая есть ярчайшее исповедание, ибо Литургия есть жизнь тела Церкви. Значит надо попросту "покончить” с Церковью, какова она есть на самом деле? Страшно сказать такое! Здесь недовольство больше от неведения и недомыслия.

Некоторым неприятны слова: “еретики" – "анафема“. А кому приятны? Лучше бы их вовсе не было, то есть лучше бы не было того, что они обозначают. “Ересь“ – выборка из целостной церковности и искажение ее полноты. А "анафема“ – объявление отлучения от Церкви. Но опять же: тот. кто кроме Литургии слушает хоть иногда богослужения вечерни и утрени, не может не заметить, что Церковь изо дня в день разными песнопениями говорит о том же: об истинном и ложном пути, прославляя первый и обличая второй, подвигая нас на первый и предостерегая от второго. Зачем, спрашивается, мы прославляем свв. Апостолов, пророков, мучеников и всех святых? О ересях говорится в ежедневных православных богослужениях достаточно часто и определенно, и соответственно об отвержении их. Опять последовательность требует перечеркнуть ежедневный, еженедельный и годовой круг богослужений. Кто действительно хочет этого? Нельзя винить людей. чуждых Православию, считающих эти слова “неприличными“ и требующих отмены их. Но, думается, что и здесь больше недоразумения и неведения. Кто из этих людей станет требовать от Православной Церкви ликвидации своей исторической жизни и чина богослужений. из которых Чин православия лишь органическая составная часть. Кто может требовать такого самоубийства?

Опять-таки: из чуждых православному духу ассоциаций возникают такие недоразумения. Не сегодня, а сотню лет тому назад в "Настольной книге священнослужителя" (2-е изд. Харьков 1900 г.) было написано: “Св. Церковь с горькою скорбью произносит – не проклятие, как превратно понимают некоторые, а отлучение от общества верующих тем несчастным, которые своим лжеверием и ожесточением. своими словами сами отлучили себя. Будучи терпимы в недрах Церкви, они могли бы успокаивать свою совесть тем. ... что образ их мыслей еще может быть совмещен с духом Евангелия, что они. по крайней мере, не так далеко уклонились от общего пути, чтобы их почитать уже совершенно заблудшими. И вот св. Церковь ... отнимает у заблуждений прелесть особенной мудрости, коею они себя обольщают; поражая их именем Божиим, она отнимает надежду на безопасность; противупоставляя исповедание истинной веры суемудрию частных людей, обнажает ничтожность последнего. Таким образом. ... анафема есть последний предостерегательный глас ее к заблуждающим. Вместе с этим св. Церковь возглашением анафемы еретикам имеет ввиду предостеречь верных чад своих от падения", и “прежде, нежели приступать к изречению суда своего, св. Церковь неоднократно и усердно молится о том. ... чтобы бесконечная любовь Божия не попустила диаволу ослепить до конца и погубить навеки и ожесточенных врагов ее... Таким образом не излишнюю строгость являет ныне св. Церковь, а необходимый суд правды, срастворенный любовью и милосердием к самым врагам ее. причинившим ей тмочисленные скорби; не погибели их ищет она. но обращения и спасения; не проклятию вечному предает их, но в самом отлучении предлагает им прощение и помилование, если вразумятся и покаются" (с. 514).

И, естественно. Русская Церковь не может обращаться с анафемой к людям не состоявшим в ней и не имеющим к ней никакого отношения.

Подливают масло в огонь ожесточения против Церкви, извращающие смысл анафемы в Православной Церкви, подозревая в этом ответственнейшем и действительно страшном слове лишь пустую человеческую неприязнь. Рассмотрев отвергаемые Церковью лжеучения, каждый может убедиться, что они никак не совместимы с Православием. Разве допустимо обольщать себя в этом?

Остается один пункт, который надо выяснить отдельно, тем более, что некоторые сочтут “политикой" высказанный там “монархизм“. Враги Русской Зарубежной Церкви не раз клеймили ее за “монархизм“ и западное недомыслие не раз перепевало эту песню. Оставим в стороне то, что на Западе есть достаточно стран, с пользой для себя и безо всякого ущемления свободы сохранивших монархию или даже восстановивших ее (как Испания), и то, что в самой России нарастает не только понимание, но и почитание мученического пути Царской Семьи, обращение к мысли о монархическом строе. В той мере как этот вопрос действительно является церковным, надо оставить в стороне свое личное мнение и сказать: нельзя исключать монархию в какой-то свойственной нашему народу форме, равно как нельзя ее навязать не готовому к этому народу.

Итак, что же на самом деле говорится в Чине православия и что это значит для нас в наши дни? Там речь о миропомазании. Миропомазание на царствование в Царстве Христовом подается при Крещении каждомухристианину. И слово Христос (от греч. “хрисма“ – помазание) значит – Помазанник. Крещение, совершенное без священника мирянином ради нужды, непременно прежде Причастия в Церкви должно восполняться священником – таинством миропомазания! Православные христиане – "царственное священство' (1 Петр. 2.9). Народ православный – церковный собор. Там. где этот народ создает государство, там возможно и дарование Церковью таинства миропомазания Царю ради его церковного служения церковному народу, ради такого взаимодействия любви во Христе, ради ответственности столь великого призвания, измерения которого – естественно – непонятны для неверующих в таинства Христовы, но уразумеваются церковно в свете крестоношения. служения Богу всею народной жизнью. Мы, действительно, очень далеки от такого восприятия. Поэтому это таинство и не совершается. Может быть, кто-то и может почувствовать, что мы его лишены. Церковь ясно говорит нам, что не следует нам отвергать это таинство, вкладывая в свои души начало бунта, в котором отсутствует творческое начало всенародной любви к Богу как высшего стремления церковного народа.

Нам укажут на злоупотребления властью и особенно на заражение духом абсолютизма. Но грех не отменяет святыню, а святыня всегда судит грех. Море греха, разливающееся и на нашей родине и во всем мире, не убеждает нас отречься от Христа – Помазанника Божия. И сознательное подчинение государственной власти Христу нельзя исключить. Однако, случайно оно не произойдет. И об этом опять же сказано в Чине православия: оно происходит не иначе как по особому Божию благоволению, то есть если помазание "дарования Святаго Духа к прохождению великаго сего звания" станет возможным. Нам не следует отвергать таинство это, ибо этим мы отвергли бы таинство миропомазания. принятое каждым из нас на служение в литургическом теле Христовой Церкви как "царственное священство, народ святой”. Этим мы забыли бы собственное царское призвание. Отвергнув дарованную нам при таинстве миропомазания “печать дара Духа Святаго“. мы тем самым изъявили бы готовность принять печать духа чуждаго, печать антихриста (см. Апокалипсис: Откр. 13. 16-17 и 14.9) и. вместо принятого нами Духа мира Христова, ввести в душу бунт. т.е. дух беснования и противления. Никакой творческой энергии на этом пути не может

быть, как мы видим в духовном разрушении многих народов в нашем веке. Восстановление мирного творчества лежит на иных путях и. в конце концов, восходит к Царствию Христову как наичистейшей цели и источнику жизни. Вот о каком духовном смысле здесь речь, если применить слово Церкви к нашей ситуации.

Конкретно наше возрастание здесь заключается не в скороспелых монархических мечтах. Как раз этого-то и не надо. Но в свете этого слова Церкви нам следует осознать, что грех цареубийства заключается не только в попрании норм юридических и человеческих, и не только в бесчеловечном уничтожении целой Семьи (которой естественно последовало уничтожение семьи как таковой – т.е. семейного начала в народной жизни – во все 70 лет безбожной вакханалии), но, сверх всего того, именно в посягновении на наше Крещение с таинством миропомазания, на церковно-народное начало в исторической государственности. Церковь преподает нам духовное осмысление того, в чем здесь грех. А это необходимо для нашего покаяния и возрождения народной жизни и в том случае, если строй в России в будущем не будет монархическим, а следовательно не будет библейской перспективы царствования. и церковное благословение сменяющихся правителей не сможет следовательно иметь формы помазания, даруемого на всю жизнь, но найдет иные формы (вроде молебна о здравии). Тем не менее, сам принцип помазания, существовавший в Церкви в отношении служения Царя и существующий по сей день в отношении "царственного священства" каждого христианина, осмыслен и остается незыблемым. И нас ведь крестили не случайно, а по Божиему благоволению мы получили это великое звание.

Нам следует услышать и научиться церковному восприятию жизни, ибо в жизни каждого из нас сбываются слова Господа нашего Иисуса Христа:

Никто не может придти ко Мне. если не привлечет его Отец, пославший Меня; и Я воскрешу его в последний день. У пророков написано: и будут все научены Богом'. Всякий, слышавший от Отца и научившийся, приходит ко Мне... Я хлеб живый. сшедший с небес...' (Иоан. 6.44- 51).

Священное миропомазание, дар Духа Святого и научает нас разуметь Сына во Отце, приводит ко Святому Причастию, вводит в соборность Церкви, во общение с Троицей единосущной и нераздельной. Ей же слава и держава, во веки. Аминь.

Н.А.

[1] Приведем на эту тему размышления протопресвитера, а потом и епископа РПЦЗ, Г. Граббе: «Взгляд на добрые дела, как на заслугу человека, может воспрепятствовать смиренному покаянию, а убеждение в своей правоте может приводить к оспариванию Божественной справедливости (ср. Мф 7, 21-22) ... Стоя пред лицом Божиим, воссоединится с Церковью не тот. кто убедится только в Ее истинности (как в этом не убедиться, видя воочию Ее славу?), а тот лишь, кто будет достоин этого, то есть, чье душевное расположение будет достаточно чисто. Только тот. кто. несмотря на чуждость Церкви, воспитал в себе добродетели любви и смирения, может с помощью Божией преодолеть это испытание. Но и это лишь наше предположение... Церковь ясно указывает только единственный и притом безусловно верный путь ко спасению. Она сынов своих зовет к полному совершенству и ничем не успокаивает тех. кто надеется достигнуть блаженства помимо Нее“ (Протопресв. Георгий Граббе. Церковь и Ее учение в жизни. Собр. соч. т. 1. Монреаль 1964. с. 23-26). И ранее он пишет: “жгучий стыд ... мучительно ощутим все мы. когда все наши грехи предстанут пред нами во всей силе. Тогда и то. что нам теперь кажется добрым вследствие неправильных представлений о добродетели или вследствие самообольщения. перед лицом Божиим во многих случаях обнаружится как греховное, как отдаляющее нас от Бога, вызывающее стыд и мучения. Это раскрытие нашего подлинного нравственного лица приведет к тому, что одни из нас будут каяться и тем спасутся, т.е. сделаются способными к единению с Богом, а другие, чуждые смирения и полные самооправдания, наоборот, возропщут и озлобятся, предавая себя таким образом жестоким мучениям... Совершенное Господом Иисусом Христом искупление открыло... возможность не только вернейшим путем идти к совершенству, но уже и здесь, на земле приобщаться райскому блаженству. Эта возможность открывается в единой, святой, соборной и апостольской Церкви... Как безмерна степень совершенства, доступная тому, кто, пользуясь им. неусыпно стяжает Царство Небесное! Но и как велик стыд падения у того, кто имея такое богатство пренебрег им. Для сына Церкви больше чем для внешних" возможности и в отношении райского блаженства, и в отношении силы будущих мук“ (там же, с. 22-23). [2] Впрочем, явно подобное мышление о своих «добрых делах» подрывает в нашем веке нередко и совершенствование крещеных в Православии людей, но и укорененных в подлинно церковной жизни. – Ред.